Анализ стихотворения "Жди меня" Симонова К. М.

Большую популярность завоевало «Жди меня» Симонова. О нем уже много писалось (отмечу прочувствованный и тонкий анализ этого стихотворения С. П. Варшавским). Страстный призыв, настойчивое заклинание, адресованное одним — одной, включало в себя и широту впечатлений от окружающего военного мира, и разнообразие пейзажа (и «желтые дожди», и «снега метут», и «жара»), и разнообразие человеческих отношений, перекличек, сопоставлений, контрастов с другими людьми, — и в самых общих их приметах, и в более конкретных штрихах.

Упоминаются разные формы человеческой близости — сын, мать, друзья. И в центре то, что представляется самой близкой близостью. «Жди меня — и я вернусь / всем смертям назло». «Всем смертям назло»! В этой краткой формуле сжата суть любовной лирики тех лет. Даже само разговорное слово «назло» точно выражало остроту противостояния. И призыв «Жди меня!» включает серию противопоставлений того, что связано с любовью, тому, что связано со смертью. Прежде всего противопоставление верности в любви, силы и стойкости ожидания любимого тем, кто не смог быть верным.

Основной мотив — не только призыв к верности женщины мужчине, но и призыв к вере в победу над смертью, вере, на которую способна только самая большая и верная любовь. Такая любовь может превзойти даже любовь матери, сына, друзей и может спасти любимого. В ходе стихотворения эта вера как бы уже сбывается, из надежды на возможное будущее превращается в уверенность, в безусловность совершившегося прошлого — «Ожиданием своим / ты спасла меня». Сама любовь от этого становится еще глубже, близость еще ближе, как бы интимней, и раскрывается в ней и сила личности любимой. И вот концовка стихотворения: «Как я выжил, будем знать / только мы с тобой — / просто ты умела ждать, / как никто другой».

Движение стихотворения «Жди меня» Симонова состоит не только в настойчивом, заклинающем призыве ждать, быть верной и уверенной, но и в движении самой любви, ее обогащении, ее углублении в себя как сущности жизни; движении борьбы этой любви со смертью, предвосхищения и программы победы жизни над смертью; и движении во времени — из настоящего в будущее. Нет точно очерченного хронотопа. Нет и характеристики личности любимой и психологического анализа любви. Движение чувства в этом стихотворении может казаться однообразным. Но основной мотив не только подчеркнут, он и обогащен дополнительными штрихами, оттенками.

Имеются и неожиданные изобразительные и вместе с тем углубленно психологические детали. Например, «Жди, когда наводят грусть / желтые дожди». Почему желтые? Типичный пример художественной логики лирического алогизма. Ассоциация дождей с желтизной передает ощущение тоски, однообразия и, может быть, также впечатления от желтых полей, или от желтых дорог, или каких-то желтых отсветов. Нельзя дать однозначной «расшифровки» этого эпитета, но именно оп представляет одно из самых лирически выразительных мест стихотворения. И подкреплен звуковой ассоциацией, связью с господствующим звучанием всего стихотворения, и с рифмой «дожди — жди». Сама рифма как бы становится частью процесса ожидания.

Но главная сила стихотворения «Жди меня» Симонова создается не отдельными находками, а всей движущейся системой словесных и лирических формул, очень обобщенных, выразивших чувства, волновавшие миллионы людей, с предельной краткостью, энергией, настойчивостью, на широком ассоциативном и контрастном фоне. Системой, в которой формулы не просто повторяются, но дополняются, варьируются, разнообразно перекликаются и движутся цепочкой предположений как раз о том, чего лирическое «я» опасается.

Лирическое ожидание включает в себя нарастающую тревогу солдата, сознающего, что его могут забыть, — солдата, от которого уже не приходят письма из далеких мест. Одна из типичных ситуаций военного времени. И вот нарастает призыв, несмотря ни на что не забывать — даже тогда, когда и мать и сын поверят «в то, что нет меня». Этому «нет» противостоит настойчивая энергия напоминания о себе, о том, что я все-таки существую, могу выжить смертям назло.

Настойчивость повторения главного мотива совмещается с высокой степенью лирической концентрации. Краткость парадоксально создается системой повторений и вариаций повторяющегося, как мы это уже видели и в других образцах лирики. Но своеобразие этого стихотворения на фоне всей лирической традиции состоит в особой выделенности смысловых и звуковых лейтмотивов, даже за счет некоторого уменьшения психологической глубины и богатства оттенков.

В стихотворении «Жди меня» Симонова всего 36 строчек четырех- и трехстопного хорея; ключевое слово «жди» повторяется 12 раз, в том числе 8 раз в первых 12 строчках, что сразу же создает особый напор, нагнетание призыва-обращения. И кроме того, 7 раз варьируется тот же корень. Вариации создают не только возвраты, но и дополнительные оттенки и контрасты основного мотива. Он подчеркнут также десятикратным повторением слова «жди» как анафоры. И троекратным рефреном основной темы в начало всех трех строф стихотворения: «жди меня — и я вернусь». Кроме того, 6 раз повторяется словосочетание «жди, когда», причем все повторения — в первой строфе и все симметричны, как развернутые анафоры. Четыре раза повторяется слово «меня», причем три раза в сочетании «жди меня». Четыре раза — «я»; три раза — «вернусь»; три раза «как» и «пусть», «кто»; по два раза — «ты», «огня», «забыть... забыв», «выпить... выпить». Система повторов усилена системой синтаксических параллелизмов, обилием глаголов во втором лице, преобладанием глаголов в повелительном наклонении, дополненных повелительным «пусть»; обилием предложений, в которых нет подлежащего, а только сказуемое. Все это создает слитный эффект настойчивости ораторского и личного обращения, энергии речи.

Подобные синтаксические конструкции дополняются их разнообразием, от сложноподчиненных до односложных предложений. И основная повелительно-призывно-молящая интонация дополняется описательными элементами. А в последней строфе, после рефрена первой строчки, интонационное движение меняется, включает элемент скрытого диалога или отклика других людей — «скажет: «Повезло». И заключается стихотворение кратким лирическим самокомментарием, рефлексией из настоящего в будущее и обратно, что создает своеобразную разрядку предшествующего настойчивого интонационного нарастания.

Система звучаний стихотворения характеризуется сочетанием упорно доминирующих звуковых комплексов, сильно отличающихся от обычной литературной и разговорной речи, обогащенных сопровождающими звучаниями. Принцип гармонического разнообразия, которое мы прослеживали на большом потоке стихотворений от Твардовского до Ахматовой, сменяется принципом гармонического однообразия, нагнетания лейтмотивов. Система рифм продолжает классическую куплетную схему, но все рифмы — мужские. Это усиливает энергию ритма. А сочетание только мужских рифм с хореической метрической схемой создает дополнительный оттенок напевности, как бы мольбы в этом повелительном напоре.

Общую интонацию стихотворения можно определить как песенно-ораторскую, на основе все же обычного разговорного языка, даже с элементами просторечия. Такой лирический жанр можно назвать ораторски-разговорным романсом.

Стихотворение Симонова «Жди меня», анализ которого мы провели, резко выделялось из военной лирики тех лет особой энергией лирического высказывания. В других образцах любовной лирики того времени самого Симонова проявились более сложные мотивы любовных отношений («хоть ненадолго, но мою» и т. д.), И были стихотворения о любви, в которых проявилась и тенденция к углубленному психологизму. Но также трансформированная мотивами военного времени. 

Источник: Македонов А. Свершения и кануны: Монография. - Л.: Сов. писатель, 1985